Я растворяюсь в городской тиши, пишу о боли  той что позабыл или ту что прожил. Не вру себе, не пытаюсь потопить во лжи, сила добра во мне сильней, но в спине ножи. Что я слабею ? Нет уж не скажи, искоренил моменты злобы что вели за гаражи. Бывает все и тут сложны порою виражи, но ты держись когда нибудь душа может дожить. Я вижу небо что темнеет ночью, вижу как люди живут по слухам, себя порочат, в любые мысли на листе ставлю троеточие не знаю для чего, но знаю что закончу точно. Люди слабы страх сидит прочно,  все бояться потерять себя на каждой кочке, теряя близких из за пищи что готовит дьявол, в этом мире искушений пробуй не предать нравы.

Прости меня пожалуйста за все, ты это единственное что я так сильно люблю в своей жизни.
Я люблю тебя.

Привычка опаснее мании величия, и по мне так лучше быть психом чем обезличенным. Я назло тем кто меня лечит, не вылечил, пока не выключат свет останусь личностью. К черту амбиции тут бы не стать добычей, пусть не в ладах с законом, но в ладах с совестью, время само рассудит кто есть кто кто есть ты. Не хочу быть не быком, не беконом, я не конь хотя не плохо жизнью подкован. По периметру колючка под током, мы тут ну если что уйдем без ключа по подкопам. Грустно ну и хуй с ним, грусть ведь я веду игру с ней,  темноту съел я подобно кроту слеп, крадусь по туннелю ведь в конце свет. Маленький мальчик так и не научился быть взрослым, не смог притворяться вжившись в образ, где нет открытых дверей в моей психушке, не лезь мне в душу прошу  там и так не хуй рушить. .

Я говорил что не выйдет ничего хорошего,сжимая в своих руках того что побольше. Я переболею лучше, уйду на вольные хлеба и не ищите меня тут. И может данный бред зря в сердце несу, клетки встали против меня и весна на носу. Скрипки разрывают все что осталось, и мне до самого дна осталось малость. А я как то привык быть не понятным вам, скажи зачем жить эту жизнь не любя, сложи в края. 

1959

Когда теряет равновесие
твое сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюет на человечество
твое ночное одиночество, --

ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и -- кстати -- самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

эй, кто нибудь?